Глава 6...

Женщина быстрым шагом направилась на кухню... Не замечая пространство, проносящееся мимо нее, не слыша звуков, наполняющих мир вокруг нее, не чувствуя запахов, она двигалась к поставленной цели... С каждым шагом на пол капали большие, темно-алого цвета капли свинцовой крови... Но она не обращала ни на кровь ни на пространство никакого внимания, поскольку ей нужно было быстрее разобраться с не запланированной проблемой... Она не обращала внимание, но была уверена, сама не зная откуда, что вокруг нее кипит жизнь, все наполнено звуками и движением, просто ей некогда было обращать на это все внимание... Она даже не думала об этом, она просто знала это...

Неожиданно что-то произошло, что заставила ее остановиться... Мама Прозерпины в первые мгновения не понимала, в чем причина, что изменилось... Секунда... Вторая... И ее мысли опять вернулись в эту реальность... Она опустила глаза и увидела, что на левой штанине образовалось темно-красное пятно от крови... А некоторые капли теплой и вязкой жидкости уже стекали на открытую ступню и от этого становилось чрезвычайно не комфортно...

Женщина машинально подняла руку вверх, в надежде остановить кровь подобным действием, но капли продолжали упорно покидать тело хозяйки, сквозь брешь защиты кожи... Как будто им нравилось вдыхать воздух, как будто они только и ждали погибели в открытом и агрессином для них мире... Девушка всматривалась в свинцовые слезы своего тела и это действие гипнотизировало ее сознание... Из памяти всплыли сточки из песни Тэм Гринхилл:

"...И касание теплых ладоней
И отчаянный шепот "Вернись!"
Что разбито уже не наполнить
На траву кровью капает жизнь
И внезапно пошедший вдруг ливень
И огромное небо в слезах
Бесконечная тяжесть бессилья
И никак не закроешь глаза..."

Она все повторяла и повторяла про себя строчки этой песни как заклинание, и ей казалось, что жизнь действительно уходит из нее, с каждой каплей крови... С очередной частицей драгоценной красной жидкости, разбивавшейся о пол, силы покидали ее, она становилась слабее и слабее, появилось легкое чувство головокружения...

Через минуты организму пришлось включить защитные функции и прекратить смертоносное течение крови... Плазма стала капать все медленней и медленней, однако по руке к локтю уже успели стечь красные реки... Очнуться от гипнотического действия капающей красной жидкости помог беглый взгляд на блузку, на левом рукаве которой появились красные бороздки подсыхающей крови...

- Черт, - опять выругалась женщина. - Теперь нужно еще и переодеваться...

Она собралась с мыслями и к ней вернулись силы и жизнь, которая, как казалась несколько мгновений назад, уже полностью вытекла из тела с многочисленными капельками крови... Быстрым шагом она добралась до раковины на кухне и подставила порез под воду... Струя окрасилась в ярко-алый цвет, подобный бархатному закату солнца, окунающегося в теплые воды летнего моря... Вода была слегка теплая, но рана все равно спешила напомнить о себе, хотя до этого боль была как бы замороженная... Жестокая вода впивалась в порез, подобно вампиру, жаждущему добраться до основной вены или подобно паразиту, пытающемуся добраться до наполненной жизнью плоти... Расплавленным пульсирующим металлом боль расползлась по всему запястью, пытаясь обездвижить, умертвить руку... Создавалось тайное ощущение, будто кристаллики воды проникали через рану в сосуды крови, раздирая их изнутри, создавая бесчисленное количество новых микроскопических порезов... Все сознание, только что наполнявшее тело, сосредоточилось в одной незначительной ране, бесконечно большой и многогранный мир теперь был всего лишь горсткой кожи, перепачканной кровью...

Промыв рану, женщина выключила воду и тотчас капли, не захотевшие падать в лоно белоснежной раковины, окрасились в алый цвет... Пульсирующие красные вихри, искаженные кривизной капелек воды, начали проникать в полусферические алмазы, наполняя своим соком изнутри, подобные тысячам щупальцам спрута... Несколько секунд спустя уже было невозможно различить где чистая кровь, а где капли воды, наполненные красноватой жидкостью тела...

Женщина здоровой рукой выдвинула ящик, чуть ниже раковины, и достала ядовито белый медицинский бинт... Воздух наполнился резким запахом таблеток и пропитанным специальным раствором бинтом... Подобный запах всегда подсознательно напоминал женщине о боли, боли в любом проявлении и поэтому он был настолько противен, что хотелось бросить все и бежать от него прочь... Отсутствие времени и предчувствие острой боли, распространяющийся по всему телу, жгущей, раздирающей открытую плоть, пытающуюся добраться до самой основы души, повлияли на решение девушки, поэтому она решила: просто перебинтовать поврежденную руку... Помогая порезанной рукой, получая при этом все новые и новые унции боли, девушка начала аккуратно, но предельно быстро перебинтовывать рану... Бинт жадно начал впитывать разбавленную каплями воды кровь, вырисовывая на своем теле причудливые капиллярные пятна... С каждым новым витком этой белоснежной дорожки на просторах небольшой ладони, пятна крови становились все меньше и тусклее, а движения ее становились более быстры и уверенны... Было похоже, что женщина хочет как можно быстрее спрятать от окружающих свою слабость, свою уязвимость, будто мир, узнав об этом, захочет воспользоваться этим, и сможет уничтожить тело ослабленной женщины... Но она бежала не от мира, а от себя, она бежала от боли, такой чуждой ей, страшной и невыносимой... Любая мысль и напоминание о ней, отравляло ее существо изнутри... Подумав об этом ее передернула и она в который раз за последнее время вернулась в этот мир угнетенной... Пятен крови уже не было видно достаточно давно... Она слегка перестаралась с количеством бинта и это несколько ограничивало свободное движение ладони, что даже порадовало ее, поскольку любое движение теперь могло принести ей боль, пусть небольшую, но от этого не меньше противную и невыносимую...

Чисто из любопытства разминая ладонь с бинтом, она привыкала к новому запаху бинта, который на время будет сопровождать ее, который проникнет в нее, сольется со всем ее существом и сознанием, частично изменит ее и оставит свою часть навсегда... Как и большинству, и этому человеку не нравилось что то новое, особенно то, что меняло ее саму, изнутри и без обоюдного согласия... То, что она не в силах была контролировать, то, чего не ждала и не планировала... Все, что не входила в ее вчера, вызывало у нее панический страх и ужас... Она хотела перемен, но она же и боялась их... Эта двойственность ее желаний часто сводила женщину с ума, и каждый раз она пыталась отогнать подобные мысли от себя...

Эти мысли, подобно рою назойливых пчел, жалили ее, создавали невыносимый, заглушающий все звуки внешнего мира, гул, открывая все новые и новые ранки на ее и так измученной душе... Если была бы возможность увидеть феерически сформированные и сотканные в образы мысли девушки, то перед нами предстала бы картина серо-черного мира с бесконечно глубоким провалом и недосягаемым небом, которое так далеко, что оно с трудом улавливается и практически полностью сливается с общей серостью... И ровно посередине, между небом и дном узких каменный мост... По нему, сломя голову, боясь упасть в пропасть, не стремясь взлететь к небу, ужасаясь мыслью остановиться и передохнуть, бежит она от стаи извивающихся, похожих на мертвенно-синих змей, демонов-мыслей... Мост не имеет ни начала, ни конца, он даже не замыкается в кольцо, он просто везде, пронзает мир от начала до конца, уходя в следующие миры и так бесконечное количество раз... Конца нет, кроме как пасть в пропасть и раствориться в черноте беспамятства...

Женщина задумчиво двинулась в свою комнату, что бы переодеться, а по щеке катилась большая, мутная слеза - слеза бесконечного горя и обреченности...