Глава 2...

Железная дверь подъезда неохотно, со скрипом поддалась и в лицо женщине ударил холодный вечерний воздух, пьянящий своей чистотою и легкостью, контрастируя с затхлым и тяжелым домашним собратом… Не встречая теперь какой-либо преграды, в подъезд ввалился нежданный гость – ветер… Подсвеченный несколькими уличными фонарями, неся в себе свежесть, снежинки и частичку спящего, но все же живого мира, он поднимал хлопья пыли с пола и кружил их в фантастическом и невероятно красивом хороводе… Создавалось впечатление, что сейчас встретились две противоположности, которые прежде никогда не находили друг друга, но мечтали об этом всю свою жизнь… С одной стороны – мертвенно бледные хлопья многолетней пыли, смысл существования которых заключается в том, что бы пролежать в покое и забытье максимально долгое и возможное время… Без движения и цели, без мыслей и веры, без чувств и эмоций… А с другой стороны – быстрые, грациозные и невероятно красивые снежинки, жизнь для которых есть движение, а движение есть смысл их жизни… Их короткая жизнь, подобно падающей звезде – потрясающее падение и быстрое угасание в лучах собственного ослепительно белого света… И эти две противоположности, подчиненные волею стихии ветра, сейчас объединились в нереальный вальс и кружились над серым бетоном, то поднимаясь к потолку, то резко падая обратно вниз… Но ничто не вечно… Тепло застоявшейся затхлой тьмы уже успело проникло в сердца каждой снежинки, разъедая изнутри их души одну за одной… И когда за Прозерпиной закрылась массивная створка двери, потеряв волшебную силу ветра, на пол упали комки серой и мокрой грязи, стирая без следа грацию, волшебство и движение…

На Прозерпину обрушился целый новый мир… Резкий, без переходов… Наполненный постоянным движением и жизнью… Кружась, на землю падали тысячи снежинок, образуя тоненький белый ковер под ногами… Их было так много, что глаза терялись в их бесчисленном движении… В таком хаосе создавалось впечатление, что все они одинаковые, идентичные клоны, которых создали по одному шаблону и пустили по одной и той же траектории… Но присмотревшись, становилось понятно, что это далеко от истины… Каждая из них – индивидуальность… У каждой свой путь, своя судьба… Каждая из них обладает своей собственной, особенной красотою… Но пытаясь сосредоточиться на одной, взгляд тут же перескакивает на другую, более быструю или близкую, а затем на следующую и так далее… И в этом беспрерывном движении мало кто замечает красоту индивидуальности…

Было не так много времени, но небо уже успело окраситься в темно-синий, почти черный цвет, на котором должны были быть звезды, но видимо, создателю сегодняшнего неба не хватило ярких красок и он оставил небо в однородном темном цвете… Сейчас оно выглядело настолько близким и низким что, кажется, достаточно вытянуть руки и они погрузятся в черную приятную негу, за которой скрывается безмятежное тихое голубое небо, усыпанное звездами…

На Прозерпину, с высоты девяти метров уставились глаза трех изогнутых фонарей, даря свой тусклый, холодный, желтоватый, дрожащий от порывов ветра, но тем не менее живой свет… Девочка подняла к одному из фонарей свое лицо и пристально, оценивающе посмотрела на него… Сначала ей показалось, что фонари смотрят непосредственно на нее, но сейчас она убедилась, что они смотрят исключительно перед собою, изредка смещая свой взгляд под порывами ветра, а на нее попадает только периферическая часть их зрения…

В голове Прозерпины родился вопрос:

- А почему этот свет выглядит более живым, нежели те, что мы видели в подъезде??? Что является критерием «жизни»??? Может быть движение!?! А может быть наличие…

- Пойдем же, не останавливайся – прозвучал неподалеку голос мамы, в котором читались первые нотки раздражения…

Прозерпина отвлеклась от объекта своего размышления и посмотрела в сторону мамы… Женщина стояла в 4-5 метров и от нее тянулась цепочка серовато-черных, мокрых следов на ровном белом покрывале снега… Это были свежие, кровоточащие раны на белой коже, ровным слоем покрывавшем поверхность земли… Падающие снежинки уже положили начало длительному процессу заживлению ран… Они падали на темную поверхность своей миниатюрной тушкой, пытаясь закрыть от мира обнаженное тело земли, но через секунду они таяли и превращались сами в бесцветную кровавую жижу…

Девочка, со сжавшимся от предчувствия чужой боли сердцем, осторожно и аккуратно поставила свою ногу в открытую рану… Вдавливая только что упавшие снежинки в грязную жижу, она медленно, стараясь идти точно след в след, пошла по направлению к маме… Хотя ее шаги были достаточно уверенными, но каждый шаг давался ей с огромным трудом… Ей было почти физически больно от того, что она является сообщником в уничтожении этой невероятной красоты… Она чувствовала несуществующую боль, но это не мешало этой боли быть менее реальной… Через некоторое время девочка приноровилась к широким шагам и уже поспевала за своей торопящейся мамой… Но даже тогда, каждый ее шаг отдавался внутри нее, где-то по центру груди, уколом маленькой, но острой иголкой…

Они зашли за угол дома, где в ста метрах от них находилась дорога и трамвайная остановка… Женщина уверенным и быстрым шагом, пробираясь сквозь полчища маленьких белых снежных мошек, направилась по направлению к остановке… Вдоль дороги в обе стороны пролетали редкие машины, оставляя за собой след из звуков и разнервничавших снежинок… Шум автомобилей привлек внимание Прозерпины и она стала наблюдать за проезжающими мимо автомобилями…

Сперва их белые, а иногда желтые глаза фары пронзали спокойный, размеренный ритм пространства, создавая в нем цветной тоннель… Он был прожектором в гигантском театре, в которой снежинки являлись главными героями сцены… Этот свет вклинивался в мир, подобно смерчу на спокойной глади воды… Сливаясь с миром, он становился его частью, превращая его в проснувшегося нервно рычащего демона… А через несколько секунд все затихало, и мир опять погружался в полусонное состояние, но остаточные следы метаморфозы оставались в едва уловимых, тончайших гранях мира…

Наблюдая за движением автомобилей, Прозерпина совсем забыла о своем аккуратном, почти хирургическом, передвижении… И ее роковой шаг был лишь вопросом времени…

Характерный хруст под правой ногой(слабо напоминающий хруст костей, но в голове Прозерпины пронеслась именно такая параллель) вернул ее в реальность… Еще до того, как сформировались какие-то мысли, еще до того, как сознание смогло нарисовать какую-либо картину ее окатило холодным, как снег, безудержной морской волной ужаса… Девочка посмотрела себе под ноги и увидела, что мамины следы уходят левее, а нескольких метрах позади от нее тянутся ее собственные следы… Осознание произошедшего окатило ее очередной волной ужаса вперемежку со страхом… И чем больше она осознавала то, что произошло, тем больше ее сковывал страх и гипнотизировал ужас… В определенный момент, незаметно даже для себя она начала пятится назад… При этом до ее сознания доходили все новый и новый хруст, заставляя испытывать очередную порцию страха, но не давая возможности управлять своим телом… Нечто темное, потаенное, что все время находилось и дремало где-то внутри Прозерпины, теперь управляло ее телом… То существо которое обитало на границе сознания и подсознания девочки… И теперь оно наконец обрело то, что жаждало всю свою жизнь - власть над телом девочки…

- Да что с тобою??? – откуда-то издалека, будто бы из глубокого колодца, донесся раздраженный голос мамы до сознания девочки. – Ты хочешь, что бы я тебя наказала!?!

Эти слова, как магическое заклинание, помогли сбросить оковы, сковавшие волю, Прозерпины…

- Нет – взяв себя в руки, ответила девочка, и еле слышно добавила, - Я иду…

Аккуратно, проклиная себя, стараясь не повторить своей ошибки, она побежала к маме, аккуратно наступая точно в уже существующие следы… Чем ближе к остановке они подходили, тем больше следов было под ногами у Прозерпины… И в десяти метрах уже было сложно представить, что это серо-коричневое месиво было когда-то идеально белым и гладким настилом… Комок подступал к горлу девочки когда она понимала, что судьба этих красивых снежинок, грациозно парящих на крыльях ветра, спускающихся с неба, закончатся в грязной жиже под ногами бесчувственных и безучастных людей… Слезы наворачивались на глазах, когда она, опуская ногу в эту смесь, слышала характерный хруст тысяч маленьких позвоночников, как рушатся мечты и цели каждой из этих шестиконечных принцесс…

Они поравнялись с остановкой и стали терпеливо ждать трамвая…